Владимирские тяжеловозы. Описание с фото и видео

В 1935 году широко развертывалась работа по созданию владимирской тяжеловозной породы лошадей. И вряд ли в то время люди даже с самым богатым воображением могли представить, что через 50 лет после утверждения породы существование владимирских тяжеловозов будет поставлено под угрозу.

Сильная рабочая лошадь в России была нужна всегда. Но особенно остро такая необходимость возникла в конце XIX века, когда на смену деревянным сохе и бороне пришли тяжелые железные плуги и бороны. С ними уже не могла справиться обычная крестьянская лошадка, хоть и выносливая, но слабосильная, тем более на тяжелых суглинках так называемого Владимирского ополья - нынешних Владимирской и Ивановской областей.
 

В начале XX века состав Гаврилово-Посадской государственной конюшни пополнился жеребцами клейдесдальской и шайрской пород, от которых получали улучшенных крупных помесей тяжеловозного типа. Многолетнее разведение высококровных помесей (преимущественно от клейдесдальских жеребцов) вокруг Гаврилово-Посада, Юрьев-Польского, Суздаля завершилось в 1946 году официальным утверждением новой породы - владимирской тяжеловозной.
 

Лошади этой породы действительно хороши: высокий рост (около 166 см в холке у жеребцов и 162 - у кобыл), массивный корпус с богатой мускулатурой, выразительная слегка горбоносая голова на шее с высокими выходом и поставом, прочные сухие конечности. Добавьте к этому разнообразие оттенков гнедой масти - от золотистого до темно-вишневого, эффектные отметины на голове и ногах и обильную оброслость гривы, хвоста и щеток. Ни дать ни взять - сошли эти лошади с васнецовских полотен.

Но основная ценность владимирцев - их работоспособность. Сильные, выносливые, резвые, они способны пробежать 2 км рысью с возом в 1,5 тонны за 5 минут. А шагом преодолеют это же расстояние, но с грузом в 4,5 тонны за 13-15 минут. Шаг у владимирского тяжеловоза уникальный - широкий, с хорошим выносом, большим захватом.
 

Эти лошади неприхотливы к условиям содержания. Как улучшателей их широко использовали на всей территории России, вплоть до Забайкалья. Несколько лет назад на двух владимирских тяжеловозных кобылах был благополучно завершен переход от Москвы до Владивостока.

Владимирские тяжеловозы Гаврилово-Посадского конного завода не раз были признаны чемпионами породы (жеребец Курган, кобыла Криница), становились победителями ежегодных соревнований на лошадях тяжелоупряжных пород (жеребцы Певец, Курган, кобылы Коринка, Венгерка). В прошлом году кобыла Венгерка стала лучшей среди всех тяжеловозов России в испытаниях на тяговую выносливость, преодолев 420 метров с грузом в 9 тонн!
 

В период создания и утверждения породы владимирский тяжеловоз никто не сомневался в ее необходимости. В послевоенные годы нужно было поднимать народное хозяйство. Когда приходилось на себе пахать, о технике разве что мечтали, а думали о лошади. Без преувеличения можно сказать, что она, родимая, стала незаменимым помощником и в поле, и на ферме, да и на лесозаготовках, стройках, перевозила на первых порах грузы на фабриках и заводах... Но стремительно развивающийся научно-технический прогресс стал вытеснять лошадь. Причем так быстро и незаметно, что мы до сих пор не можем этого до конца осознать. Желание поддержать поголовье лошадей на прежнем уровне заводит коневодов в безвыходную ситуацию. Сейчас вряд ли стоит рассчитывать на то, что на лошадях будут пахать. В личном хозяйстве для этой цели, мягко говоря, не каждый захочет держать коня. А фермерам, если они действительно работают и что-то производят, не обойтись и одним трактором. Надо признать, что спрос на рабочую лошадь резко упал. Значит, уже не требуется и прежнее поголовье пород-улучшателей: русской и орловской рысистых, владимирской, советской, русской тяжеловозных и некоторых других. Поэтому на грань банкротства поставлены конные заводы, разводящие этих лошадей. Хорошо, если там есть дополнительные отрасли животноводства (в основном молочное скотоводство), которые спасают экономику хозяйств. А если нет?




И еще. За годы Советской власти, стремясь, как всегда, быть "впереди планеты всей", мы создали 87 пород сельскохозяйственных животных. За это время во всем мире не создано ни одной - там просто совершенствовали старые. Зачем изобретать что-то новое, если можно значительно улучшить то, что имеешь? Ведь если разобраться по сути, то многие наши вновь созданные породы представлены высококровными помесями, которых разводят "в себе".

Но вернемся к владимирским тяжеловозам... 

Себестоимость племенного жеребенка, родившегося в Гаврилово-Посадском конном заводе, 4200 рублей, а средняя реализационная цена лошади 2600 рублей. В прошлом году выручка от реализации лошадей составила 190 тысяч рублей, а затраты на их содержание - 680 тысяч, то есть на каждый полученный рубль вложили почти три.
 

Директор конного завода Владимир Васильевич Журавлев хорошо помнит те времена (до 90-х годов), когда хозяйство реализовывало по 50 голов в год, а его экономика была высокорентабельной. Раньше вызывали "на ковер" за то, что не успевал осваивать все выделенные бюджетные средства. И Журавлев спешил: за пять лет рабочие получили около 70 квартир, были построены производственные и складские помещения, подъездные пути, перекрыта крыша конюшни. Следующей очереди ждали животноводческие помещения... Не успел. Лишь возвышается сейчас железобетонная коробка комплекса для крупного рогатого скота. А в нетиповых помещениях, как и много лет назад, корм раздают вручную, потому что кормораздатчик или другая техника туда просто не могут заехать.
 

- Подбили, как птицу на взлете, - говорит Владимир Васильевич. - Именно этих семи перестроечных лет мне не хватило. Сейчас приходится решать совсем другие вопросы, о которых раньше просто не думали: как бы отремонтировать технику, получить солярку, как бы не отключили электроэнергию... Раньше строго соблюдали технологию, следили за качеством и сроками посева, сейчас - лишь бы выехать. Перед энергетиками в долгах как в шелках. Они отключают электроэнергию - коровы стоят недоеные, воды нет, навоз не убирается. Я вынужден изыскивать где-то деньги - ей- Богу, под что угодно. Ведь это не станок - отключить никак нельзя, как говорят, таскай дрова, топи печь. Спасибо, поддерживает областное управление сельского хозяйства с администрацией. От них мы получили товарный кредит под будущий урожай - топливо, горюче-смазочные материалы, деньги на запчасти. Если бы не этот аванс, то ничего мы не посеяли бы...

Корма - зерно, сено, силос - в хозяйстве заготавливают сами. Выращивают на реализацию капусту и картофель. Казалось бы, эта статья дохода должна поправить финансовое положение. Однако и здесь густым частоколом встают сплошные "но"... Истощенные, неухоженные земли с каждым годом дают все меньший урожай: с 30-35 ц/га (в лучшие времена до 42 ц/га) "съехали" до 18-20 ц/га. А чтобы заниматься растениеводством не в убыток себе, здесь надо получать не менее 25 ц/га.

Если мало уродится капусты или картофеля - плохо. Но вот парадокс: плохо и тогда, когда собирают большой урожай овощей. Рыночные цены на них падают, а затраты на удобрения, горючее, амортизацию не снижаются.

Хотели продать одной из ближайших птицефабрик излишки зерна. А за него дают по 50 копеек за килограмм, да еще надо самим отвезти и ждать, когда поступят деньги. Выходит, что и зерном заниматься не выгодно.

Государство выделяет дотацию - 1400 рублей на племенную кобылу в год. Но спасет ли хозяйство эта помощь, когда у него вместо счета - картотека? "Живых" денег нет. Убыток в прошлом году достиг 400 тысяч рублей. Рентабельность коневодства, в доперестроечные времена достигавшая 40-70 % и более, в 1996 году составила минус 32 %, в 1997 году - минус 11 %. Задолженность по зарплате, которую работники не получают пятый месяц, приближается к 200 тысячам рублей.
 

Но люди держатся и продолжают работать. Почему? Потому что верят: положение должно измениться к лучшему. Потому что преданы своему делу и хотят во что бы то ни стало сохранить породу. Потому что конники - категория особая. Они приросли к лошадям и ходят на работу только потому, что те есть, а зарплата отодвигается на второй план.

Среди работников кончасти немало людей молодых, семейных. Как же они живут? Молчат в ответ, смущенно переглядываются - кто как. Но особого секрета нет: только своя земля еще и кормит селян. Пройдитесь вечером поймой местной речки, где соседствуют друг с другом частные огороды, - на каждом из них обязательно кто-то трудится. То там, то здесь пасутся козы. А к сараям спешат хозяйки с ведрами - надо накормить скотину... Все начинается с земли, землей и держится. Жаль, что эту простую истину забыли власть придержащие.

- К нам часто приезжают всевозможные комиссии, руководители, представители различных организаций, банкиры, корреспонденты, - продолжает разговор Владимир Васильевич. - Несколько раз репортажи о конном заводе показывали на канале НТВ. Приезжают, снимают, восхищаются: "О, красавцы! Цены таким нет!" Действительно, устраивая выводку по всем правилам, мы показываем самых лучших лошадей. Мощные, лощеные жеребцы под 700-800 килограммов, конечно, впечатляют. Но если "цены нет", значит - бесценный, поэтому о покупке речь и не идет. Они уезжают, а мы остаемся - один на один со своими проблемами.
 

Покупатели заглядывают сюда все реже. Вот уже полгода прошло, а реализовано всего 12 голов. Захочет кто-то приобрести хорошую племенную рабочую лошадь - придет в кончасть. Но, узнав, что стоит она тысяч пять, разворачивается и уходит - не по карману. Иногда покупают лошадей сельскохозяйственные и промышленные предприятия (в Ивановской области в основном текстильные) для внутрихозяйственных частых перевозок, на которых не выгодно использовать автомобиль. Посещают завод и так называемые новые русские, чтобы пополнить свою коллекцию: арабы есть, тракены есть, ахалтекинцы есть, орловцы есть, вот еще владимирцев не хватает...
 

Последние лет пять в Гаврилово-Посадском конном заводе ежегодно проходят Всероссийские соревнования конников на лошадях тяжелоупряжных пород. Государство выделяет деньги на их проведение. Да вот незадача - поступают они слишком поздно, осенью, когда завершается сезон конно- спортивных соревнований. Поэтому приходится искать спонсоров, кто мог бы одолжить определенную сумму на небольшой срок. Один раз нашли, другой раз нашли, а на третий - уже никто не соглашается, не хочет давать беспроцентный кредит. И XII Всероссийские соревнования, что должны состояться в этом году, оказались под угрозой срыва. Банкиры не хотят выделить даже 250-500 рублей на призовые подарки, объясняя отказ неустойчивостью положения банков. Но при этом желают остаться друзьями. Возможно ли такое?

Капитан последним покидает тонущий корабль. Директор Государственного племенного конного завода "Гаврилово-Посадский" Владимир Васильевич Журавлев покидать хозяйство не хочет:

- Я стою у руля государственного предприятия. Конный завод поручен мне государством. И надо спросить у правительства: нужен ли России конь? С такой политикой по отношению к племенным хозяйствам скоро и в Красную книгу некого будет заносить.
 

Сейчас в конзаводе 66 племенных маток, примерно столько же во Владимирской ГЗК, да еще сохранились отделения в других конных заводах. Всего же в России от силы 200 племенных кобыл владимирской тяжеловозной породы - это тот уровень, ниже которого существование породы становится проблематичным. Пришло время, когда породу надо охранять, как носорогов или тигров. Но тех стреляют браконьеры. Здесь же никто не стреляет - виновных нет. Просто с нашего молчаливого согласия и на наших глазах порода исчезает "сама по себе".
 

И все-таки не хочет верить Владимир Васильевич, что через несколько лет состоится примерно такой диалог с нашими внуками:

- Вот эту лошадку твой дед видел своими глазами.

- А почему ее не сохранили?

- Да денег у государства не было...

- Тьфу, ну и дураки вы...

...Стоит только войти во двор Гаврилово-Посадского конного завода, как забываешь обо всем. Кажется, что время остановилось. Чарующая аура этого обширного замкнутого пространства охватывает тебя со всех сторон. Вот призывно тоненько заржал жеребенок, всхрапывает могучий жеребец, мерно пережевывают душистое сено кобылы... Все, как было много-много лет назад, когда в Гаврилово-Посаде держали царских лошадей еще при Иване Грозном. Стены заводских конюшен помнят екатерининские времена.

Но, увы, не могут многовековые стены спасти лошадей от разрушительных потрясений экономического кризиса. Тогда кто их спасет?